Адвокатура Франции во времена Наполеона I
Ошибка учредительного собрания была вскоре сознана, но политические обстоятельства и отсутствие твердой правительственной власти помешали немедленному восстановлению прежней организации адвокатуры. Тем не менее не прошло и двенадцати лет, как появились первые признаки возобновления сословного устройства.
В 1802 г. адвокатам было предписано носить при отправлении своих обязанностей прежний костюм. В следующем году возобновлено ведение списка адвокатов, а в 1810 и сословная организация, хотя, впрочем, в очень несовершенном и искаженном виде.
Проект последнего закона, составленный под редакцией Трейляра, адвоката и бывшего члена учредительного собрания, приводил адвокатуру в то самое положение, в каком она была до революции.
Но Наполеон не хотел допустить существования независимого и самоуправляющегося сословия адвокатов. «Проект нелеп», писал он канцлеру: «он не оставляет никакого средства против адвокатов, они мятежники, виновники преступлений и измен, пока я буду носить шпагу, я не подпишу подобного декрета, я хочу, чтобы можно было отрезать язык всякому адвокату, который употребил бы его против правительства».
При таком отношении императора к адвокатуре нечего было и думать о сословном самоуправлении. Проект был изменен согласно с желаниями Наполеона и опубликован в 1810 г.
Предисловие к декрету гласило следующее: «когда мы занимались организацией судебной части и мерами к упрочнению за нашими судами того высокого уважения, каким они должны пользоваться, одна профессия, деятельность которой оказывает могущественное влияние на отправление правосудия, обратила на себя наше внимание, по этой причине мы приказали законом 22 вентоза XII года восстановить адвокатский список, считая это одним из средств, наиболее способных удержать честность, деликатность, бескорыстие, любовь к истине и справедливости, просвещенное рвение относительно слабых и угнетенных, коренные основы профессии адвокатов.
Восстановляя теперь правила этой спасительной дисциплины, которую они так дорожили в лучшие дни адвокатуры, следует в то же время обеспечить за магистратурой надзор, который ей естественным образом принадлежит над профессией, имеющей такое близкое отношение к ней: таким образом, мы обеспечим свободу и благородство адвокатской профессии, поставив границы, которые должны отделять ее от своеволия и ослушания».
Эти границы, однако, оказались настолько узкими, что обещанное «обеспечение свободы» осталось на бумаге. Новый закон возобновил внешность прежней организации адвокатуры, букву ее, не коснувшись сущности и духа. С виду могло показаться, что адвокаты были поставлены в прежнее положение: они получили председателя, дисциплинарный совет, список адвокатов, название сословия и т. п. Но это только с виду. На самом же деле сословие очутилось в полной подчиненности магистратуре.
Сословие избирало кандидатов для образования дисциплинарного совета в двойном количестве против нужного. Из этих кандидатов генерал-прокурор назначал председателя и совет. Дисциплинарный совет мог делать предостережения, замечания и выговоры, запрещать практику и исключать из списка адвокатов, но на все эти постановления допускалась апелляция в имперский суд, а при исключении из списка требовалось одобрение генерал-прокурора.
В то же время министр юстиции собственной властью мог налагать любое из указанных взысканий. Ведение списка адвокатов предоставлялось совету, но первоначальное его составление было поручено магистратуре. В тех округах, где число адвокатов не превышало 20, обязанности совета возлагались на суды.
Таким образом, сословие адвокатов было почти совсем лишено автономии, в которой именно и заключался основной принцип его организации. Само собой понятно, что адвокаты не могли быть довольны таким порядком вещей. Они протестовали, просили, отправляли депутации, представляли проекты, но все было напрасно.
Стажеры суть адвокаты, они занимаются профессией под надзором старших адвокатов. Их можно видеть всегда ревностно и беспрестанно отдающимися бесплатной защите бедных и обвиняемых. Для чего же унижать их излишними мерами предосторожности, которых не было в декрете 1810 и которые не вызваны никаким злоупотреблением?»
Но эта просьба не привела ни к чему. Министр ответил, что он приказал приготовить себе доклад по этому вопросу, но тем дело и кончилось. Только в 1830 году, при новом правительстве, появился, благодаря настояниям нескольких адвокатов, занимавшим высшие государственные должности, «предварительный» закон, который, обещая в будущем полную организацию адвокатского сословия, коснулся пока трех основных вопросов.
Во-первых, избрание совета он предоставил общему собранию сословия по относительному большинству голосов, во-вторых, то же общее собрание должно было избирать председателя абсолютным большинством голосов, и в-третьих, адвокаты, занесенные в список, имели право выступать пред всеми судами без особого разрешения.
Чтобы оказать содействие правительству для скорейшего издания полного закона, совет парижских адвокатов избрал комиссию из 8 членов для выработки проекта устава. Проект был составлен Дювержье и Молло, принят комиссией, внесен в совет и после одобрения его сообщен министру юстиции.
Но политические обстоятельства и частная смена министров помешали осуществлению заветной мечты адвокатов, и этот проект по настоящее время является не более, как сословия.