Надзорная жалоба
Пример надзорной жалобы в интересах потерпевшего
В Президиум Московского городского суда
По уголовному делу в отношении С.,
в интересах потерпевшей П.
Надзорная жалоба
10 марта 2009 г., Б-м районным судом г. Москвы вынесено постановление об освобождении от уголовной ответственности и применении принудительной меры медицинского характера в отношении С., совершившего общественно-опасные деяния, предусмотренные п. «в» ч. 3 ст. 132 УК РФ.
03 июня 2009 г. судебной коллегией Московского городского суда вынесено кассационное определение, которым постановление Б-го районного суда г. Москвы оставлено без изменения, кассационные жалобы в интересах потерпевшей без удовлетворения.
Считаю вынесенное постановление и кассационное определение не обоснованными, ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в названных постановлении и определении, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, а именно то, что суд, при вынесении названных судебных актов не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда.
Основанием для вынесения обжалуемого постановления и кассационного определения, является признание в качестве допустимого и надлежащего доказательства выводов комплексной, стационарной психологосексологопсихиатрической экспертизы, проведённой в институте им. Сербского (далее по тексту экспертиза) о том, что С. не мог осознавать характер и степень общественной опасности своих действий в момент совершения им деяний, предусмотренных п. «в» ч. 3 ст. 132 УК РФ.
Однако, судом при вынесении постановления, не учтено то, что:
- сведения, содержащиеся в экспертизе, противоречат материалам уголовного дела;
- показания экспертов, допрошенных в ходе судебного следствия, содержат существенные противоречия в отношении принципиальных вопросов;
- с учётом материалов уголовного дела, исследованных в ходе судебного следствия, есть объективные основания сомневаться в обоснованности выводов экспертов.
Основанием для выше перечисленных доводов является следующее:
1. Вывод экспертов о том, что С. не мог осознавать характер и степень общественной опасности своих действий в момент совершения им деяний, предусмотренных п. «в» ч. 3 ст. 132 УК РФ не является интегративным. Под данным выводом есть только подписи экспертов психиатров, эксперт психолог и эксперт сексолог подписать данный вывод не сочли возможным. В то же время, эксперт психиатр Т. в судебном заседании пояснил, что интегративный вывод возможен, но в данном случае эксперты к интегративному выводу не пришли.
2. Противоречивы выводы врачей психиатров о времени возникновения психического заболевания у С., по мнению эксперта психиатра Б., заболевание возникло в возрасте 6-7 лет, по мнению эксперта психиатра В. в возрасте 12-14 лет, по мнению эксперта психиатра Т. в возрасте 16-17 лет.
Сведения о разнице в оценке от 6 до 16 лет, в кассационном определении не упоминаются, однако нельзя не признать, что выводы экспертов в отношении возраста возникновения заболевания С. очевидно противоречивы.
3. С., на момент совершения им инкриминируемых деяний, имел возраст 32 года, однако никогда не попадал в поле зрения врачей психиатров, не в каких психических отклонениях замечен не был, хотя проходил медицинские обследования в военкомате и как видно из обстановки по месту обучения в университете, так же, несмотря на утверждение о наличии у него психиатрического заболевания за медицинской помощью он никогда не обращался.
Здесь необходимо особо отметить, что ни в заключении экспертов, ни в судебных решениях по делу нет разумного объяснения тому, как С. будучи невменяемым, не контролируя свои сексуальные влечения можно было дожить до возраста 32 лет, не обращаясь за медицинской помощью и не попадая в поле врачей психиатров.
4. Напротив, С. благополучно получил высшее образование, легко трудоустраивался, мигрировал по стране. Как следует из материалов дела, С. окончил в 2000 г. Мордовский Государственный Университет по специальности врач, лечебное дело, неоднократно трудоустраивался на должность врача невролога, увольнялся только по собственному желанию. Переехал из Мордовии в Москву и существовал здесь самостоятельно без помощи родственников.
5. Вывод экспертов о социальной неадаптированности С., подтверждающий по их мнению поставленный диагноз – простая шизофрения, так же противоречит материалам дела, как следует из изученных во время судебного следствия материалов:
- С., допрошенный на стадии предварительного следствия в качестве подозреваемого, давал последовательные, логически взаимосвязанные показания, направленные на уклонение от уголовной ответственности, в последствии от дачи показаний отказался;
- С., допрошенный на стадии предварительного следствия, поясняя причины частой смены работы, указал, что причиной этого является недостаточный размер оплаты труда. Данное объяснение является вполне объективным и входит в явное противоречие с выводом эксперта Т. о том, что частая смена места работы указывает на недостаточную социальную адаптированность С.
Кассационная инстанция критически отнеслась к этому доводу, указывая, что в материалах дела имеются сведения о психопатологической наследственности С., однако не приняла во внимание, что сведения о психопатологической наследственности исходят от самого С. и объективно материалами дела не подтверждаются.
6. На момент совершения инкриминируемых деяний С. проживал в семье, где совместно с ним проживала девочка подросток, однако, несмотря на утверждение, содержащиеся в экспертизе о неконтролируемости сексуальных влечений С., он насильственных действий в отношении дочери своей сожительницы не допускал.
Данный довод так же критически оценен кассационной инстанцией с указанием на то, что сожительница С. осуществляла над ним строгий контроль.
Однако при этом не принято во внимание, что данное утверждение никто проверить не мог, так как никто сожительницы С. не допрашивал, от этого уклонился и следователь и суд первой инстанции.
О факте проживания С. с сожительницей и ее малолетней дочерью известно из показаний самого С., когда он, будучи подозреваемым и как видно из протокола допроса вполне психически адекватным, давал логически связанные показания и вину свою отрицал.
7. Из материалов дела видно, что С.: готовился к совершению преступлений – использовал заранее приготовленные муляжи удостоверения сотрудника милиции и пистолета. По ходу совершения преступных действий, С. менял тактику своего поведения – одну из потерпевших он завлёк обманом, представившись сотрудником милиции, другую потерпевшую, видя, что не может её обмануть, вёл силой, вводя в заблуждение прохожих, представляясь её отцом. После совершения преступлений, С. запугивал малолетних потерпевших, угрожая убийством их им и их семьям убийством, в случае обращения в милицию.
8. Выводы экспертов основаны на крайне скудном объективном материале о личности С., в материалах уголовного дела, предоставленных в распоряжение экспертов имеются лишь две кратких, формальных характеристики, допросы родителей С., которые о каких-либо патологических особенностях поведения С.а не сообщают. От допроса лиц, контактировавших с С. (в частности его сожительницы) следствие уклонилось. По существу весь объективный материал, использованный экспертами для своих выводов - это рассказы С. о себе.
Данный довод кассационная инстанция считает несостоятельным, поскольку он, по мнению кассационной инстанции, был убедительно опровергнут в постановлении. Но чем опровергнут не указывает.
То, что при проведении экспертизы в качестве объективного материала для исследования личности С. были использованы:
- две кратких характеристики с места работы (из которых никаких сведений о его душевной болезни не усматривается);
- краткие допросы родителей, не сообщающие о его душевной болезни;
- и собственные рассказы С. о себе;
является объективной реальностью.
С учётом перечисленных доводов считаю, что имеются веские основания для сомнений в обоснованности заключения экспертов о невозможности С. контролировать свои действия во время совершения инкриминируемых деяний. Считаю так же, что для установления истины по данному уголовному делу необходимо провести повторную психологосексологопсихиатрическую экспертизу, производство которой поручить другим экспертам.
На основании выше изложенного, руководствуясь ч. 2 ст. 207 УПК РФ, ст. ст. 408, 409 УПК РФ, прошу: обжалуемые Постановление Б-го районного суда г. Москвы об освобождении от уголовной ответственности и применении принудительной меры медицинского характера в отношении С. и кассационное Определение судебной коллегии Московского городского суда отменить, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции.